История главы «Шубарколь комир»
Совместный проект
«Чей ремень будем варить первым?»
Он из тех, кто не любит громких слов. Не рассказывает о своей карьере – достаточно просто послушать его истории. Он работал простым маркшейдером, а теперь возглавляет одно из крупнейших угледобывающих предприятий страны. А между этими двумя точками – сугробы, полевая кухня, самолёты-дихлофосы и убеждение, что честная работа – лучший карьерный лифт.
первые дни работы
«Я пришёл на Шубарколь в 28 лет и был самым старшим в отделе, опытным, так сказать. На тот момент у меня уже было двое детей. Жили мы в вахтовом поселке. Готовили сами, стирали сами, даже ремонт делали в коттедже. А я как–то привёз обивочную ткань из дома и сделал диван. И представляете, по словам ребят, которые живут в тех коттеджах, диван до сих пор стоит. Ему уже 30 лет», – улыбается Сергей Ким.
«Однажды остановилась котельная. Всё замёрзло – вода, трубы. Утром пробивали лёд в бочке, разогревали воду кое–как и чистили зубы. Спали в шубах и валенках. Неделю отогревали посёлок – кто с факелами, кто с керосинками. Продукты закончились, хлеб выдавали по лимиту, потому что добраться до Шубарколя было невозможно – всё занесло снегом. Мы шутили: «Чей ремень будем варить первым?»
«Нам давали согым. Каждому маркшейдеру выдавали по своей корове раз в год. Мы выезжали в поле, сами резали и разделывали. Потом готовили на разрезе, варили холодец, жарили требуху. Это было тоже интересно. Особо отличившимся давали две коровы или лошадь», – вспоминает он.
Сергей Ким – человек, который пришёл на предприятие «Шубарколь комир» в 1989-м и остался здесь надолго. Тогда он был маркшейдером – специалистом, который делает геодезические измерения и помогает шахтёрам понимать, где бурить, где копать и как не уйти туда, куда не надо.
Тогда, в конце 80-х, в посёлке царила та самая «полевая романтика», о которой сегодня говорят с ностальгией. Весь быт держался на взаимопомощи. Главное, чтобы было тепло, хватало еды и никто не замёрз. А однажды случилось то, что сейчас Сергей Ким вспоминает с улыбкой, но тогда было настоящей катастрофой.
Впрочем, до ремней дело не дошло – на Шубарколе умели выкручиваться. Так Сергей Павлович, помимо геодезии, освоил и кулинарное ремесло.
Плов и куырдак он готовит до сих пор по тем самым рецептам вахтовой молодости.
А бывало и так, что приходилось зимой толкать самолёт.
Теперь всё иначе. На смену «дихлофосам» пришли комфортабельные вагоны. Сотрудников на вахту доставляют из Караганды прямо до посёлка – 14 часов в пути и вы на месте. А самолетом уже никто не летает. Последний прилетал сюда в 2008-м году вместе с иностранной делегацией.
«Автобус шёл 14 часов, иногда двое суток. Дороги заметало, автобусы ломались, мы чистили, толкали этот автобус. В каждом автобусе всегда было по 10-20 лопат».
«Полет был тот ещё аттракцион. Самолёт орошал поля, и запах стоял соответствующий. Мы их называли «дихлофосами». Если лететь по ветру – три часа, если против – все пять. Приземлялись и говорили: "Всё, больше я на самолете не полечу". Потому что состояние было ужасное».
«Он на лыжах же, приземлялся и врюхивался в сугроб – не вытащишь. И все, кто находился в нем, вытягивали его. Мы, кстати, зимой обязательно валенки надевали, потому что в самолете были такие щели, через которые можно было видеть вообще всё. Такая была обшивка», – вспоминает наш герой.
Самолеты называли «дихлофосами»
Дорога на Шубарколь – отдельная глава. Тогда добраться сюда можно было только автобусом, поездом или... самолётом. Но не обычным, а для опрыскивания полей.
Поезд же доходил только до Кызылжара. А оттуда до вахтового посёлка ещё 150 километров. Преодолевали их на вахтовках – специальных высокопроходимых автобусах для перевозки смен. Все 150 километров, говорит Сергей Ким, в основном ехали стоя –сидячие места отдавали женщинам и пожилым.

Самый экзотичный вариант – самолёты. Их тогда летало на Шубарколь около двенадцати, в каждом помещалось по 9–12 человек.
«Нахожусь, значит, я на вахте 23 дня. Это больше, чем полторы вахты. Думаю, уже пора домой. Подхожу к начальнику и говорю: "Николай Семёнович, я, наверное, домой поеду уже". Он говорит: "Что-то случилось?" Я говорю: "Так я 23 дня уже здесь". Вот такое отношение к работе было. Никто не просил доплаты. Сегодня это, конечно, звучит где-то абсурдно. За каждую переработку мы платим. Есть четкий регламент».
«Если к восьми надо быть – старались быть к восьми. Табельного учёта не было, я его не помню. А если надо было работать допоздна – оставались. Маркшейдеров было раза в два меньше, и мы ходили пешком. Девять километров для нас было нормально. Мы были молодые».
«Я не хотел быть генеральным директором не скромности ради. Я почему-то считал, что эта позиция номенклатурная, и она мне совсем не нравилась. Но так получилось, что в 2023-м году мне сделали предложение, и я решил: а, давайте попробуем. Получилось или нет – это надо у руководства спросить», – шутит глава «Шубарколь комир».
«Расширились полномочия – это однозначно. Если расширились полномочия, то и расширились возможности», – считает Сергей Ким. – У меня есть желание сделать что-то абсолютно полезное за то время, сколько мне осталось работать на Шубарколе. Если коротко, то быть лучше, знать больше. Выходить за рамки того, что предписывает твой функционал».
На вахте Сергей Ким проработал 9 лет. Работы, говорит, никогда не боялся.
Сергей Павлович называет то время «романтикой». Или, если чуть официальнее, «энтузиазмом». Шубарколь, говорит, строили примерно как БАМ (Байкало-Амурская магистраль) – с тем же задором и размахом «всесоюзной стройки века». Приезжали разные люди – даже француз один был, вспоминает Сергей Ким.

И вот так, незаметно, разговор о молодости, энтузиазме и романтике плавно подводит к настоящему: сегодня Сергей Павлович – генеральный директор «Шубарколь комир». Но перед этим он успел поработать главным технологом, исполняющим обязанности вице-президента по производственно-техническим вопросам. А с 2003 по 2022 годы работал вице-президентом по различным направлениям.

Признается, что никогда не мечтал стать директором. И скромно добавляет, что качества, которые привели его к этой должности – это честность к себе и честность по отношению к тем, с кем работаешь. А ещё желание быть лучше: сначала быть лучшим маркшейдером, потом лучшим технологом и так далее.
никто не просил доплаты
А тогда никто не говорил о переработках. Было так: надо – значит, остаёмся. Не ради премии или галочки.
И сейчас, он признается, что не пожалел и уж тем более не разочаровался.
«Я с одной стороны, горжусь тем, что 37 лет работаю на одном предприятии, а с другой - считаю, что это неправильно. Были предложения. На любом этапе, будучи маркшейдером, технологом, вице-президентом, особенно когда закончил MBA, предложения сыпались. С одной стороны – это гордость, что ты работаешь долго, патриотизм. А с другой – это, наверное, отчасти трусость. Не менять в своей жизни что-то. И еще удерживало, то, что ты постоянно видишь, что хочешь сделать».
«Я всякое видел: менялись руководители, менялась собственность. И вот в 2000-м году нас купила Евразийская группа (ERG). И, к примеру: накануне, в 1999 году, я точно помню эту цифру - 851 000 тонн в год мы добывали. А сейчас делаем 1,5 миллиона в месяц. То есть мы выросли в 20 раз».
«Я помню, как сам нарушал, на ковше экскаватора спускался с уступа. Экскаватор подает ковш, садишься в него, и он тебя спускает вниз. А еще есть фотографии, на которых видно, что мы не в ботинках ходили, а в кедах, потому что было удобно. Я помню нашего директора, не буду фамилию называть, который в летних туфлях даже бывал. Мы спускались вниз по угольному уступу, а уголь еще в то время горячий был. И туфли эти начинали плавиться».
«Сейчас технические специалисты, будь он горняк, маркшейдер, геолог – это еще такой, очень сырой материал для того, чтобы считать себя специалистом. Конечно, появились бакалавры, магистры, изменился формат обучения. Но я скажу, выпускники наших лет были профессионально сильнее. Конечно, очень много молодых специалистов, которые сейчас работают на Шубарколе, проявили себя и успешно работают на нашем предприятии. Сегодня у них большие возможности».
«Если раньше я был умным и пытался учить кого-то, а сегодня я стал мудрым и учусь сам. Сейчас я десятый по счету руководитель Шубарколя. И я благодарен всем девяти руководителям. Я всегда учился у них. Если взять молодых, то и у них учусь. Учусь этой резвости, оперативности».
На вопрос, не хотелось ли всё бросить и уйти в другую сферу, Сергей Павлович отвечает честно: наверное, хотелось.
Когда Сергей Ким пришёл на Шубарколь, предприятие было другим – во всех смыслах. И ему довелось видеть его в разных состояниях.
И рост – не только в цифрах. Главное, что изменилось, по его словам, культура безопасности и отношение к людям.
Изменились и сами люди. Пришло новое поколение сотрудников – с иным отношением к работе и к жизни. Сейчас для них время возможностей, говорит Сергей Ким.
И у молодых специалистов, говорит Сергей без стеснения, тоже есть чему поучиться. Вообще учиться у коллег, считает он, это естественный процесс, без которого невозможно развиваться.
Ходили в кедах вместо ботинок
Три важных правила Сергея Кима
Здесь все просто, как в семье: есть за что поругать, есть за что похвалить, но в любом случае семья остается семьей.
  1. Живи в коллективе как в семье
Нулевая терпимость к нарушителям правил охраны труды, к тем, кто ворует – будь то взятки, будь то откаты. И к алкоголю. Никаких объяснений, никаких исключений, даже если это чей-то знакомый. Когда я был вице-президентом, я вынужден был уволить своего друга, с которым вместе учились в институте, работали маркшейдерами, и я был вынужден его уволить, потому что он попался на пьянке.
3. Нулевая терпимость к нарушителям
Многим кажется, это же не мои деньги. Но это неправильный подход. Особенно для руководителей: если тратишь, думай так, будто платишь из собственного кармана.
2. Трать деньги как свои
© TengriNews 2025
Материал подготовлен совместно с Группой компаний ERG